Школы вызывают у детей тревогу и депрессию, а затем нанимают психологов, чтобы их снизить

Автор Питер Грей, профессор, автор книги «Свобода учиться»

Школьники часто страдают от стресса и от связанных с ним тревожности и депрессии, и это имеет характер эпидемии. Одним из результатов таких страданий является большее, чем когда-либо прежде, вовлечение школ в бизнес ментального здравоохранения.

Школы нанимают, или требуют у правительства возможности нанимать, всё больше психологов и консультантов. Рынок занятости психологов в школах процветает. Некоторые школы вводят в программу курсы по социоэмоциональному обучению (SEL), в ходе которых учащиеся определяют свои собственные чувства и чувства других, и учатся уменьшать негативые ощущения при помощи когнитивных инструментов. Собственно, на эту публикацию меня вдохновила недавняя новость о том, что в штате Мичиган было выделено дополнительных 150 миллионов долларов для расширения программы SEL, которая уже существует во многих школах штата.

Позвольте кое-что прояснить. Я не против психотерапии — особенно когнитивно-поведенческой терапии — в тех случаях, когда она необходима, когда она действительно желаема и когда её проводят в деликатной манере. Я также не против программ SEL — многие из них доказали свою пользу в ходе хорошо контролируемых исследований .

Мысль, которую я пытаюсь донести, и, как уже было не раз доказано, донести её не так-то просто, звучит так: Если школы перестанут вызывать у детей стресс так, как они это делают сейчас, и перестанут мешать им быть детьми, нашим детям не понадобится такое количество терапии!

Наша коллективная слепота по поводу вреда сегодняшней школьной политики

Ошеломляющий факт: школьная политика — политика, которая требует, чтобы ученики тратили огромное количество времени на выполнение скучных, малоподвижных, детально контролируемых задач; которая вовлекает учеников в соревнование за оценки; которая признаёт учеников только за результаты тестов и спортивные достижения; которая заставляет учеников чувствовать себя неудачниками, если их баллы за стандартные тесты не так высоки, как у других — вызывает у учащихся стресс.

Я выкладывал доказательства по этому вопросу в предыдущих публикациях . В частности, там задокументированы факты того, что ухудшение ментального здоровья, включая суициды среди школьников, происходит чуть ли не вдвое чаще во время школьной сессии, чем во время её отсутствия, а также того, что большое количество учеников на вопрос о причине их плохого состояния называют давление школы. Но в популярных изданиях почти никогда об этом не пишут.

Разговоры о том, что школа причиняет детям страдания, являются государственным табу. Если ориентироваться на информацию, которая появляется в популярных информационных источниках или исходит от авторитетов сферы образования, можно подумать, что первопричинами плохого самочувствия детей и подростков являются смартфоны или COVID, но, как я писал ранее, у этих заявлений весьма скудная доказательная база.

Рост тревоги и депрессии среди школьников начался задолго до появления COVID, и даже задолго до популярности смартфонов. Фактически, самый сильный рост наблюдался в 1980х годах (Gray, 2011; Twenge и др., 2010), когда стандартизированное тестирование начало представлять саму суть школьного образования, и когда школы начали сокращать перемены и другие самостоятельные виды деятельности во имя лучшего прогресса при выполнении тестов с единственно правильным вариантом ответа.

Также это было десятилетие, когда наше государственное сознание оказалось захвачено «опасным незнакомцем», и мы перестали выпускать детей на улицу. Тенденция к тому, чтобы проводить больше времени в школе и в других соревновательных мероприятиях под руководством взрослых с одновременным уменьшением времени для настоящей игры, продолжала нарастать, хотя и более медленно, в последующие десятилетия с 1990х годов, и сейчас у нас ещё больше тревоги, депрессии и суицидов.

Если бы мы открыли глаза, увидели проблему и перестали засовывать нашу коллективную голову в песок, мы бы увидели, что решение довольно простое и что оно сэкономило бы деньги, а не потребовало дополнительных затрат. Всё, что нам нужно — это меньше школы, не больше. Детям нужно больше времени, чтобы играть и просто быть детьми. Мать-природа создала детей играющими, исследующими и мечтающими, потому что именно так дети приобретают навыки, уверенность и жизненную позицию, необходимую им для ментального здоровья и общего хорошего самочувствия (для уточнений см. здесь или Gray, 2013).

Я слишком циничен?
Не будет ли слишком циничным с моей стороны предположить, что одна из причин, по которым мы выбираем психотерапию, лекарства и другие курсы для решения детских проблем, вместо того, чтобы выбрать игру, заключается в том, что на психотерапии и лекарствах многие взрослые зарабатывают деньги, а на игре не зарабатывает никто?

Фармацевтические компании выступают в пользу лекарств. Психологи выступают в пользу психотерапии. Люди, создающие и проводящие курсы SEL выступают в пользу курсов SEL. Кто будет выступать в пользу игры? Может ли такое быть в капиталистическом обществе, чтобы что-то бесплатное, свободно распространяемое не ценилось должным образом по причине своей бесплатности, так, что не нашлось организованной группы людей, готовой это продвигать?

Вызов

Предлагаю вызов для представителей законодательной власти любого штата или любого школьного округа, достаточно смелых, чтобы принять мой вызов. Проведите эксперимент. Он не будет слишком дорогим, и в долгосрочной перспективе сэкономит деньги налогоплательщиков. Создайте три условия организации школьного процесса.

При первом условии, продолжайте стандартную практику. При втором условии, наймите больше психологов и организуйте курсы SEL. При третьем условии, сократите вполовину домашнее задание (или уберите его), перестаньте придавать особое значение тестированию и, что важнее всего, добавьте как минимум час свободной игры в школе, каждый день, примерно так, как предлагают представители некоммерческой организации Let Grow.

Готов поспорить, что представители третьей группы продемонстрируют наилучшие показатели в области улучшения ментального здоровья без какого-либо ухудшения (а возможно, даже с улучшением) в области академической успеваемости. Доведение детей до выгорания никак не способствует их академическим успехам.