Алексей Семенычев: «Свобода выбора, толерантность, уважение к личности – это ценности семейного образования, а не школы»
Об особенностях семейного образования и его преимуществах по сравнению со школой размышляет в интервью «ВО» автор просветительского проекта «Альтернативное образование в России» Алексей Семенычев.
– Давайте начнем со статистических данных по количеству детей, которые числятся на семейной форме обучения. На семинаре была озвучена цифра – порядка 100 тысяч. Вы можете подтвердить или опровергнуть эти данные?
– Думаю, что эта цифра сильно преувеличена. На самом деле к категории «семейников» (или «заочников») относится максимум 30–40 тысяч учащихся. Установить точное количество совсем несложно: в Министерстве просвещения есть точные сведения о том, сколько человек закончили школу на семейном образовании, сколько на заочном и на очно-заочном. Непонятно, почему эти сведения не оглашаются, никакой страшной тайны в этом нет, скрывать их нет никаких причин.
– А чем вы объясняете такое малое число детей на семейном образовании в России по сравнению, например, с США, где к этой категории относятся более 2 млн детей? Что, у нас такая хорошая школа или такие несмелые родители?
– Далеко не все родители готовы учить детей дома. Согласно научной классификации, есть разные формы участия родителей в образовании детей: «опекуны», «невидимки», не уделяющие детям внимания, а между ними находятся «наблюдатели». Они наблюдают, помогают, когда нужно, они всё время находятся рядом, они участвуют, но не впадают в крайности. Их приблизительно треть от общего числа, но в начальной школе их несколько больше, чем в средней. Так вот, родители, отдающие предпочтение семейному образованию, относятся либо к группе наблюдателей, либо опекунов.
– Но в любом случае это должны быть очень активные люди, которые самостоятельно строят образовательный маршрут своего ребёнка.
– Так и есть на самом деле. Описание родителей-«семейщиков» – это вообще отдельный вопрос, к которому мы еще вернемся. Прежде всего важно понять, почему их так мало. Дело в том, что в России традиционно принято считать, что государство за всё отвечает. Эта патерналистская идея очень долгое время культивировалась в России как в стране довольно консервативной. Но Россия не исключение, аналогичную картину мы можем видеть в других странах – например в Болгарии, Чехии, где семейное образование не слишком развито. В то же время я не согласен с тем, что нас мало – я считаю, что как раз нас много. Может быть, хотелось бы больше, но, с моей точки зрения, тот путь, который пройден семейным образованием с 90-х годов до 2022 года – это путь очень хороший.
Родители стали в достаточной мере понимать ценность образования, прониклись идеями свободного образования, в центре которого находится ребенок, и сознательно выбирают самостоятельный путь, независимый от школы.
Думаю, мы входим как минимум в десятку стран по количеству людей, обучающихся вне школы – после США, Франции, Великобритании и, может быть, Аргентины. У нас даже есть очень большое преимущество, которого нет в других странах – очень мощное дополнительное образование. Всё ещё функционируют Дома творчества, спортивные, музыкальные школы, обучение в которых либо совсем дёшево, либо бесплатно. Поэтому обеспечить своим детям достаточно высокий уровень семейного образования способны не только обеспеченные люди, но и представители, условно говоря, небогатых слоев населения.
Успех семейного образования в конечном итоге зависит не только от материального благополучия его участников, а от уровня образования родителей. Даже среди небогатых людей много тех, кто имеет высшее образование, и этот фактор часто становится важным при обучении ребёнка дома. Среди родителей есть очень много людей, получивших педагогическое образование, работающих или работавших в системе или не успевших реализоваться в педагогике из-за декретных отпусков. Они теперь реализуют накопленное, обучая детей дома. Наличие педагогического образования либо стремление к самообразованию в разных форматах – это одна из отличительных черт родителей, которые переводят детей на семейное образование.
– В числе причин перевода на семейное образование участники семинара в НИУ ВШЭ называли проблемы со здоровьем детей, наличие у них особых потребностей. Но среди главных отмечалось отрицание школы, то есть, как я понимаю, отсутствие индивидуального подхода. Как бы вы прокомментировали эти выводы?
– Фактор здоровья, конечно, имеет значение, достижения в спорте, в разных видах искусства – тоже, но все это не более 10% от общего числа. Основная причина в другом. Я твёрдо убежден, что школа в той форме, в которой она существует сейчас – это мощнейший демотивирующий фактор в обучении. Мы всю проблему разбиваем на темы: есть буллинг, есть отсутствие индивидуального подхода, есть учителя, которые плохо относятся к детям, бьют их по голове линейками. На самом деле это одна общая большая система.
Буллинг и линейкой по голове – про одно и то же. Отсутствие индивидуального подхода – это про одно и то же.
Система такая. Системные изменения нужны в самой школе и во всём образовании, которое сводится сейчас к школе как монополисту.
– Понятно, что родителям не нравится современная школа с ее унифицированными подходами. А вот какие цели и задачи они ставят перед собой, когда переводят детей на семейное образование?
– Основная масса родителей переводит детей на семейную форму обучения, чтобы дать им хорошее образование. По их убеждению, школа не справляется с этой задачей.
– Но ведь понятие «хорошее образование» у всех разное. Для некоторых это возвращение к традициям советской школы, и даже создаются группы, которые учат детей по советским учебникам.
– Да, есть такие. Есть ограниченное количество людей, которые на определенном этапе времени действительно учат детей по учебникам советского периода. Что, от этого дети стали хуже учиться? На практике учебники мало что решают. Многие дети учатся по современным учебникам и ничего не знают. Это что-то меняет? Да нет. Это дело родителей, как учить детей. Они решают, какую выбирать программу. Они считают, что их представление о хорошем образовании лучше, чем принятое в школе. По их мнению, школа настолько плохая, что превзойти ее может вообще любой грамотный человек. А с переходом на унификацию ситуация станет ещё проще: все школы будут работать по единым программам, и выбор сведется к нулю.
Многие дети, занимающиеся на семейной форме – это ученики младших классов (программа проще, дети веселее).
Но допускаю, что в скором времени ситуация может измениться в пользу средней школы, вопрос только в дополнительном образовании, где больше увлечённых людей, готовых учить. Там больше выбора и меньше оценок. Там интереснее и нет насилия.
Семейное образование – часть свободного образования, которое является важной частью мировых либерально-демократических тенденций и ценностей. Свобода выбора, свобода слова, толерантность, уважение к личности, к ее потребностям и интересам – это ценности семейного образования, а не школы. Поэтому я уверен, что за свободным или неформальным образованием большое будущее.
– А что вы думаете об онлайн-образовании?
– Важная часть семейного образования, конечно, –онлайн-образование. Мы видим на сегодняшний день, что пандемия нам дала очень большое количество онлайн-проектов, которые все мы активно используем.
Наряду с крупными платформами появилось большое количество преподавателей онлайн, совершенно маленьких, незаметных, которых вы не знаете, и я не знаю, которые набирают себе эти маленькие классы.
У меня есть знакомый биолог. Он живёт в Подмосковье. Сделал канал на ТикТок и проводит дистанционные уроки по биологии. Раньше к нему ребята приезжали, и они вместе ходили в лес, а после введения ковидных ограничений он снимает на камеру растения и животных в лесу.
И таких увлечённых людей, которые создают свои мини-школы, становится очень много.
– Мы сейчас говорим о преимуществах семейного образования, но есть и проблемы. На одну из них во время обсуждения на семинаре в НИУ ВШЭ обратила внимание Ирина Абанкина, которая рассказала о «выдавливании» трудных, неблагополучных детей из школы на семейное образование. Насколько эта проблема распространена и в чем ее риски?
– Это было очень верное замечание. Такая тенденция действительно существует. И она меня огорчает больше всего – этим родителям нам очень трудно помочь. Риск заключается в том, что большинство родителей таких детей к СО не готовы, в отличие от тех, для кого переход на семейное образование – осознанный акт. Они к этому готовятся, слушают семинары, читают специальную литературу. А родители неблагополучных детей – это те самые «невидимки», которые привыкли к тому, что проблемы воспитания и образования их детей решает государство. В Европе, кстати, тоже довольно много таких родителей. И это нормально, я не могу упрекать их в этом. А тут им в родной школе говорят: «Заберите ребёнка, учите его дома». Это очень страшно.
Школа выкидывает ребёнка на улицу, перекладывая всю ответственность на родительские плечи. Мама не знает, что с ним делать, у неё нет ни свободного времени, ни денег, ничего.
Школа опять признаётся и расписывается в своём очередном бессилии решать сложные задачи. Поступает как всегда – «успехи ваших детей – наши успехи, а проблемы ваших детей – это ваши проблемы».
– К слову о деньгах. На семинаре также затронули проблему финансирования семейного образования. Как она решается на местах?
– Проблема финансирования действительно долгое время дискутировалась, но сейчас поднимается уже реже. Последние 5–6 лет большое количество родителей отказываются от денег. Они считают, что в обмен на деньги с них будут требовать отчёты. А они этого не хотят. Есть пара городов, где регулярно платят. Это на региональном уровне, но это исключение. Проблема финансирования сильно преувеличена. Свобода стоит дороже.
– Возникают ли сложности с аттестацией детей, находящихся на семейном обучении?
– Это очень интересная тема с точки зрения динамики. За последние 5–6 лет школа стала гораздо лояльнее по отношению к семейному образованию. Все больше школ готовы взять ребят-«семейщиков» для аттестации, появились адекватные учителя, адекватные директора школ, которые понимают всё и спокойно на всё это смотрят. Я не знаю, с чем это связано. Думаю, что просто люди стали понимать, что это выгодно, финансово в том числе, поскольку за каждым учеником идут деньги. Большинство «семейщиков» аттестации сдают нормально. То есть школа получает не двоечников, а вполне благополучную статистику.
– А как бы вы оценили качество семейного образования «на выходе», как складываются дальнейшие траектории таких детей?
– Дети учатся точно так же, как обычные школьники, просто уровень стресса у них гораздо ниже, чем у их сверстников, сидящих за партами. Кроме того, они более точно определяются с профессиональным выбором в силу своих образовательных приоритетов после школы. Надо статистику смотреть, которой у нас нет. Это исключительно эмпирические наблюдения.
Если говорить про американцев, то у них достаточно много исследований на эту тему, у них даже есть Институт семейного образования, который этим занимается. Два миллиона детей на семейном обучении – это очень много. Но надо понимать, что американцев – 360 миллионов, а нас – 142 миллиона. Конечно, в США более гибкая образовательная система, чем у нас. Мы сейчас вернемся к вопросу «консервативных» и «не консервативных» наций. Американцы – менее консервативная нация. Правда, у нас всё-таки выросло новое поколение родителей. Это молодые люди, миллениалы. Они мыслят иначе, у них менталитет другой.Исследования феномена семейного и альтернативного образования в России – это проблема будущего.
– Если говорить о правовом поле, можно ли считать большим шагом вперёд то, что в Законе «Об образовании в РФ», вступившем в силу в 2013 году, появился термин «семейное образование»?
– Точно могу сказать, что как раз этот закон стал мощным стимулом для развития семейного образования, благодаря ему оно стало заметным движением.
Зарождалось все в 1990-е годы, но тогда была просто позаимствована американская идея. Но у нас есть специфика, которой нет у американцев, которой вообще нет ни у кого.
Дело в том, что у нас семейное образование послужило вообще основой для развития в том числе альтернативных школьных систем. Учиться без школы стало понятно и модно.
И это дало большой толчок к тому, чтобы альтернативное образование развивалось. Появились школы Монтессори, Вальдорфские школы. Но это частные учебные заведения, там немножко другое. А семейное образование открыло возможности для создания малых школ, которые мы называем семейными.
– Как, по вашему мнению, будет развиваться семейное образование? Будет ли оно расширяться? Что в нём появится нового?
– У меня двойственное ощущение. Конечно, меня настораживает то, что вводится унификация школьных программ. Есть опасение, что школа всегда может выстроить совершенно непонятные правила игры. Это очень неудобно.
Я считаю, что какая-то унификация правил аттестации «семейщиков» пошла бы только на пользу, чтобы знать заранее, что нас ждёт: какая программа, какие вопросы, какой график сдачи экзаменов, чтобы этот график был гибким (например, кто-то сдает в декабре, а кому-то удобнее в мае), мы должны понимать, что спросят ребёнка на экзамене.
С другой стороны, любая унификация – это плохо. Ведь если мы идём по пути индивидуализации образования, то в эту тенденцию унификация не очень попадает.
– Но мне кажется, что эта тенденция к единому образовательному пространству и прочему приведёт к расширению семейного образования.
– Расширение этой сферы произойдет, но не столько из-за того, что будет ухудшаться качество школьной подготовки, сколько из-за того, что будет улучшаться качество внешкольного образования. И чем лучше образование родителей, тем больше они будут стремиться к лучшему образованию для своих детей. Такие родители понимают, что образование – это социальный лифт, обеспечивающий материальное положение, возможность выбора работы в любой точке земного шара, счастье, в конце концов. Приходит новое поколение с совершенно другими ценностями. А этим ценностям школа не отвечает.
Для школы главное – это хороший аттестат и высокие баллы ЕГЭ.
Судя по всему, дальше будет только хуже. Школа не направлена на то, чтобы стать социальным лифтом, связь с профессиональным образованием не просматривается никак. Никто ещё не сказал, что я выбрал свою профессию, потому что у меня был хороший учитель математики. А вот: «Я ходил в математический кружок и там у меня был хороший преподаватель» – вот это есть.
Будущее за смешанным образованием – онлайн плюс образование с путешествиями, образование, где люди собираются по интересам, а не по классам.
– То есть школа в чистом виде будет утрачивать свою самоценность?
– Это происходит уже сейчас: родители нанимают репетиторов, записывают детей в кружки, на дистанционные курсы. Если школа меняться не будет, то утрата ее значимости неизбежна уже в ближайшее время.