Автор Наталья Скуратова

Неделя, как мы в Канаде.
На днях со мной случился культурный шок. Хочу рассказать в подробностях. Поскольку я физически ощущала короткое замыкание в мозгах от происходящего.
Пришли в школу записывать Серафима. Школа открыта,охраны нет. Прошли в небольшой офис,где приветливая женщина познакомилась с нами,приняла документы и уверила Серафима,что бояться не стоит. Пока она снимала копии с документов в комнату зашёл мальчишка,у него были какие-то проблемы с держателем листов в папке(это,я так понимаю у них вместо тетрадей). Мальчика выслушали,усадили за стол вынули из шкафа в ящичке кипу держателей и он сел чинить свою папку. 
Дальше пришел директор. Мужчина средних лет,внешне сильно смахивающий на любимого мной Робина Уильямса. Пригласил нас войти в свой кабинет, маленькая комната без шкафа,его куртка висит прямо на крючке на двери. В комнате всего три стула. Мы растерялись, куда садиться? Нас вместе с директором четверо. Он жестом усадил нас на стулья. Молниеносно перевернул какое-то пластиковое чёрное ведро и сел, смеясь на него. Представился Робом, пошутил, что места маловато.
В этом месте мой мир рухнул. Забирая документы из своей школы, я была в кабинете директора — так это приемная президента в миниатюре. 
Так мы и беседовали около получаса: он на ведре,мы на стульях. Он рассказывал,как все устроено в школе,отвечал на наши вопросы и задавал свои. Из разряда,чем ребенок увлечен, что ему интересно спорт, музыка и т.д.
Уверил,что понимает,как Серафиму сейчас страшно,потому что представляет себя в его возрасте,если бы должен был пойти в школу в Москве.
Дальше повел нас с экскурсией по школе. Первый кабинет,куда он нас привел он назвал «место,где можно получить помощь»,что бы не случилось, если страшно или даже если забыл ланч. Затем добавил,что за помощью можешь приходить и к нему.
Мир продолжал трещать по швам.
Заходили в классы. Где за партами,где в кругу сидели дети, одетые в свободную,спортивную одежду, яркие футболки. Никто не вскакивал и не вытягивался по стойке смирно при виде директора. Дети продолжали заниматься своими делами, в одном классе захлопали в ладоши,в другом мальчишка,стоявший ближе к двери начал пританцовывая махать рукой, на что директор ответил примерно таким же движением. 
Мир продолжал рушиться.
Дальше входим в огромный светлый спортивный зал, в котором много сеток и куча детей играеют в бадминтон. Физкультурника я не видела. На весь зал звучит музыка, под которую хочется двигаться.
Откуда-то из глубин памяти всплывает грязно-зеленый спортивный зал,где мы первоклашки чуть дыша стоим по линеечке,построившись по росту. А весь красный от нашей тупости физрук командует: направо-налево-кругом-шагом марш-правой-левой-стой- направо-налеао-кругом…
Идем дальше,навстречу учительница, подходит к нам. Директор ее представляет. Жмёт всем руки,протягивает руку Серафиму. Я вижу его оторопь и нерешительность, с которой он ей отвечает,думаю,его мир тоже летит в тартарары. Она объясняет,что «тоже новенькая»,работает в школе неделю,поэтому Сим может обращаться к ней за помощью, типа они в одном положении.
Идем дальше,впереди по коридору оранжевые конусы преграждают дорогу. Я думаю,что там ремонтные работы какие-то идут. Но директор бодро приглашает нас пройти за конусы. Оказывается рядом класс, где дети конструируют машинки, которые ездят на сжатом газе и здесь в центре коридора их запускают и испытывают. 
Дальше просторная библиотека,кажется даже с диванчиками, смежная с компьютерным классом. В классе с кухней и швейными машинками и мальчики и девочки вместе,все чем-то заняты. 
Отдельный класс для новеньких детей плохо знающих английский, там с ними занимается специальный педагог. В классе игры, раскраски. 
В итоге, в школу приняли, начнет ходить со следующего вторника.
На мою просьбу дать нам какой-нибудь документ,подтверждающий,что Серафима взяли в школу(в прежней школе просили прислать справку, что ребенок учится в новой школе),директор задумался. Спрашивает,подойдёт,если я напишу письмо?
Вот. Пусть напишет. Может быть в нашей школе, тоже что-нибудь рухнет.